Евгений Хавтан: Уход Агузаровой – большой удар для "Браво"
Конец этого года выдался богатым на рок-н-ролльные юбилеи – круглые даты отмечают «Наутилус Помпилиус» и «Крематорий», Константин Кинчев и Илья Лагутенко. 12 ноября свое 25-летие в Кремлевском Дворце отпразднует и группа «Браво».
В качестве специальной гостьи на сцену выйдет одна из самых ярких солисток коллектива Жанна Агузарова. Кроме нее, концерт украсит камерный ансамбль «Солисты Москвы» во главе с Юрием Башметом. А хозяином праздника будет, несомненно, обаятельный и тактичный руководитель «Браво» Евгений Хавтан.
– 25 лет – это много или мало?
– Это большой период для любого человека, - рассказывает Евгений "Новым известиям". - И это почти половина моей жизни. А группа – часть моей жизни, причем очень большая. Грубо говоря, все, что происходило со мной после 20 лет, связано с группой. Сегодня средний срок жизни коллектива или проекта, как это сейчас называется, – 5 лет. Записали одну-две песни, и все. И никто не помнит, о чем там был разговор. Так что 25 – большой срок.
– А вдруг Агузарова и Сюткин захотят к вам вернуться?
– Нет, никто не захочет. Уже много воды утекло. У Жанны – своя группа, у Валеры – свой состав. На концерты – да. Жанна вот будет в Кремле с нами. Еще будет наш бас-гитарист, который не брал в руки гитару лет эдак 15.
– Что вы думаете о нашей эстраде? Что-то нравится?
– Земфира. Она реально там где-то внутри себя, она занимается творчеством. А новых такого уровня никого и не появилось. Да, появляются группы, но так, чтобы встряхнуло, чтобы задело – такого нет.
– Живые чувства 1980-х ушли?
– Шоу-бизнес до 1990-х годов не зарабатывал денег. Хотя когда я поехал на свои первые гастроли, то заработал больше родителей, а у меня мама и папа получали по 200 рублей в месяц – колоссальные по тем временам деньги. Но потом в шоу-индустрии появились огромные бюджеты. И не из-за того, что музыканты их стали зарабатывать, а потому что появились люди, которые стали вливать эти деньги – продюсеры и так далее. Ну что сказать?.. Сладкое портит детей, а деньги портят людей. Отношения стали товарно-денежными. Все стали думать, как выжить в этой ситуации. Мы, к счастью, не имеем отношения к большому шоу-бизнесу. По радио нас часто крутят, потому что мы форматны и у нас много песен, которые могут и на поп-радио крутиться, и на рок-радио тоже. С телевизором дела обстоят хуже. Я вообще не понимаю, что сейчас происходит с телевизором. Эти бесконечные клонирования «фабрик звезд», программы типа «настучи на соседа» или сфотографируй, как убивают твоего близкого. Мне это телевидение не очень-то нравится.
– Да и рок-н-ролл куда-то пропал. Может, кончился?..
– Нет. Он не может кончиться. Рок-н-ролл – это романтика. Есть красивые легенды, которые были созданы The Beatles, Джоном Ленноном, Виктором Цоем. Это – харизматично. Есть люди, которым нужно нечто большее, чем тупое слушание радиостанций. Вот сейчас опять стало модным играть на гитаре.
– Последователи у вас есть?
– Есть, но они малоизвестны. Потому что в этом жанре, в котором мы пропахали очень много, трудно сделать уже что-то новое после нас. Хотя, мне, конечно, приятно, когда группа «Пилот» называет в числе своих любимых группу «Браво».
– На досуг время остается?
– У меня нет свободного времени последние полгода вообще. Я круглые сутки занимался концертами, пластинку готовил – хотели сначала делать электрическую, а пообщавшись с камерным ансамблем, решили записать со скрипками. Для любой группы, мне кажется, важно записать пластинку одну с духовым оркестром, одну – с симфоническим, а одну – вообще безо всех.
– Вы, певец стиляг, сами – светский человек?
– Нет. Раньше меня звали. Я ходил. Теперь никуда не хожу, меня и не зовут. Так что я не в обойме.
– А стиляги сегодня еще остались?
– Конечно. Приходите на наши концерты и увидите.
– Если все же до 50-летия группа доживет – как отметите?
– Я сомневаюсь вообще-то, что через столько лет мы будем еще играть аккорды и петь баллады. Хотя примеры есть. Я когда смотрю на Rolling Stone и вижу безумные глаза Мика Джаггера, то понимаю, что возраст вовсе не проблема для того, чтобы заниматься музыкой. Вопрос только в том, насколько ты выжил из ума. Если в свои 70–80 лет выходишь на сцену и не несешь чушь, это здорово. Посмотрите, Джаггер, Чак Берри – все в полном порядке. Но у них есть чувство самоиронии, что очень важно для любого артиста. Потому что нельзя сочинить песню в 20 лет и в 50 петь ее так же. Такое выглядит ненормально. И вот наши артисты очень часто этим грешат. Мы постоянно меняемся, у нас есть песни, которые любят, и мы постоянно делаем что-то новое.
– А в чем главная – историческая – заслуга «Браво» перед народом?
– А вот в том, как раз, что мы показали: можно быть 25 лет на сцене и оставаться самими собой. Это очень важно. Потому что человеку в наше время вообще очень трудно оставаться самим собой. Сейчас правду мало кто говорит, мало искренности. А я на протяжении всего этого срока писал только те песни, которые мне были близки. Пытался оставаться самим собой. То, что поет в общей массе наша попса, – это все вранье. Я никогда не врал. И вот вместо этого нашего с вами большого интервью можно было бы просто послушать песни. И все стало бы ясно.
|
